Дом на Поварской улице в Москве (Центральный Дом литераторов):
история, владельцы и судьбы
Глава 2. Архитектор Пётр Самойлович Бойцов
Архитектор "русских замков Луары"
Темпераментный, обаятельный, талантливый и невероятно трудоспособный, – таким был Пётр Самойлович Бойцов, архитектор дома номер 50 на Поварской улице. Он был настолько востребован государственными и состоятельными частными заказчиками, что в его творческой биографии нет ни одного периода застоя, бездействия. Его работы ценили не только современники, но и последующие поколения.

Пожалуй, не много других московских архитекторов могли бы похвастаться таким количеством своих творений, которые получили со временем статус столь высокий, как у Бойцова. Ведь в его постройках и интерьерах на сегодняшний день разместились: Посольство Италии в Москве (особняк С. П. Берга), Резиденция посла Франции в Москве (особняк Н. В. Игумнова), Генеральное консульство Греции в Москве (собственный доходный дом архитектора П. С. Бойцова), представительская резиденция Управления делами Президента Российской Федерации «Мейендорф» (главный дом в имении Н. А. Веригиной Подушкино).
Посольство Италии в Москве (дом С. П. Берга). Денежный переулок, 5.
Резиденция посла Франции в Москве (дом Н. В. Игумнова). Якиманка, 43.
Генеральное консульство Греции в Москве (собственный доходный дом архитектора П. С. Бойцова). Спиридоновка, 14.
Представительская резиденция Управления делами Президента Российской Федерации «Мейендорф» (главный дом в имении Н. А. Веригиной Подушкино). Одинцовский район Московской области.
При такой популярности сам Пётр Самойлович Бойцов был человеком очень скромным, далёким от общественной жизни московских архитекторов, поэтому публикации его проектов в прессе были редки и, к сожалению, очень немного известно о его частной жизни. Годом его рождения называют 1851 или 1852. Продолжаются и споры о месте его рождения, но, вероятнее всего, он был москвичом.

Почти круглым отличником он окончил Императорское Строгановское училище технического рисования в Москве. Его диплом позволял быть учёным рисовальщиком, но не архитектором, а его всегда тянуло к синтезу искусств, воплощением и высшим проявлением которого для него были архитектура, дом, интерьер. Поэтому первые свои архитектурные чертежи Бойцов не имел права подписывать, но с годами энергия, талант и упорство, видимо, позволили ему получить свидетельство о праве на производство строительных работ, поскольку на чертежах 1880-х годов он уже прямо именовал себя архитектором, а в 1911 году стал членом Московского архитектурного общества (аналог современного Союза московских архитекторов).
Собор святого Александра Невского в Нижнем Новгороде.
Усадьба купца С. М. Рукавишникова в Нижнем Новгороде (ныне Нижегородский государственный историко-архитектурный музей-заповедник).
Упрочив своё профессиональное и материальное положение первыми успешными заказами (особняк купца С. М. Рукавишникова и Собор святого Александра Невского в Нижнем Новгороде, перестройка усадебного дома в Успенском в Подмосковье для генерала Свиты Н. У. Арапова), Бойцов в 1884 году женился на Аделаиде-Луизе Шмит, родной сестре Павла Александровича Шмита, потомственного владельца одной из лучших мебельных фабрик в Москве и во всей России.
Тронные кресла императрицы Александры Федоровны и вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны из Андреевского зала Большого Кремлёвского дворца. Выполнены на фабрике мебели П. А. Шмита по проекту графа А. Е. Комаровского для коронации Николая II в 1896 г. Экспозиция музея-заповедника "Гатчина".
Рекламные фотографии продукции фабрики А. Шмита. Фото 1890-х гг.
Клеймо фабрики А. Шмита: "Придворный фабрикант А. Шмит. Москва".
Сразу после венчания молодожёны Бойцовы уехали в свадебное путешествие по Европе: Вена, Венеция, Милан, Флоренция, Неаполь, Ницца, Париж. Пётр Самойлович без устали зарисовывал с натуры детали архитектуры и бесчисленные экспонаты в музеях. Знакомство «вживую» с историей европейских стилей и с современными европейскими постройками стало для него сильнейшим профессиональным впечатлением. Именно эта поездка навела Бойцова на новые архитектурные и декоративные идеи, сделала его мастером французских, итальянских, английских аллюзий в русской архитектуре и русском интерьере.

Бойцов и Павел Александрович Шмит много и плодотворно работали вместе, фактически дополняя друг друга. Их творческий и производственный тандем позволял строить дома «под ключ», то есть выполнять не только наружную, но и всю внутреннюю отделку с превосходным качеством для самых влиятельных заказчиков: князя Л. Д. Вяземского в усадьбе Лотарёво, крупного лесопромышленника В. С. Храповицкого в усадьбе Муромцево, князя А. Г. Щербатова в усадьбе Васильевское и для многих других дворян и состоятельных купцов.
Усадьба Лотарёво князей Вяземских. Фото 1900-1915 гг. Грязинский район Липецкой области. Не сохранилась.
Усадьба Муромцево Владимира Семёновича Храповицкого. Почтовая карточка начала ХХ в. Судогодский район Владимировской области. Сохранилась частично.
Усадьба Васильевское князей Щербатовых. Одинцовский район Московской области. ФГБУ «Центр реабилитации Управления делами Президента РФ»
Подход Бойцова к работе, которого он придерживался всю жизнь, как нельзя лучше характеризует фрагмент из автобиографичного романа нижегородского писателя Ивана Сергеевича Рукавишникова «Проклятый род», где «Макар» – это нижегородский заказчик Бойцова купец Сергей Рукавишников, а «архитектор Пётр Петрович Знобишин» – сам Пётр Бойцов:

«…Хитёр был весёлый Макар. И хитрый Знобишин понял его. Так строили, чтоб не только в день, когда леса падут, но и на много-много лет в городе не было Дома, тому дому равного. Ни у кого ни дерзости, ни капиталу не хватит. Строено не для балованного глаза только, не на год, не так, как затейные беседки в помещичьих садах, из щепочек, алебастром помазанных да под вечный гранит покрашенных; строено честно, как царёвы дворцы в старину возводились, когда мысль смело смотрела сквозь смертные стены поколений, не видя стен тех. Всё в Макаровом дворце без обману. Где мрамор виден, то мрамор тот настоящий и в вершок толщиною, не как теперь на заграничный манер пилят, словно картонные листы. Колонну каменную глаз видит, верь, рукой не пробуй — не зазвенит, не пустая. И в капитель колонны той верь: бронза, не картон золочёный. И в бронзе той меди и олова, сколько в старых списках сказано. И если через сто лет в городе том будет война, и ударит чугунное ядро вон в ту стройную арку, и отшибёт ядро ухмыляющуюся рожу старика-сатира, ничей глаз не увидит на том месте ни гнилых балок, ни ржавых костылей. А увидят правильную циркульную кладку, и ранее искрошится в меру прокалённый кирпич, чем сдаст прослойка верного цемента. И знают Макар со Знобишиным, что если блеск века принудит какого-нибудь франта воздвигнуть дом роскошнее их дома, то подлость века воздвигнет дом тот на обмане. И глаз знающего человека увидит то сразу, а в годах увидит то всякий…».



© Екатерина Тихая-Тищенко 2024
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website